В современных реалиях мы наблюдаем за попытками переписать историю о событиях Второй мировой войны, а также о том, чтобы исключить все факты прошлого и забыть о подвигах наших солдат. В особенности о трагических событиях, одним из которых является блокада Ленинграда. За каждой фамилией в списках погибших стоит своя история, человеческая судьба и настоящая драма жизни, развернувшаяся в эти страшные годы. 

Одну из таких историй опубликовало издание «МК. Тверь». Она посвящена маленькой девочке Тане Савичевой, которая во время блокады Ленинграда вела дневник о смерти своей семьи в осажденном городе. Несколько строк написано детским крупным подчерком:

«28 декабря 1941 года. Женя умерла в 12.30 утра 1941 год». Далее она пишет: «Бабушка умерла 25 января в 3 часа 1942 года». В след за ней, Лека – 17 марта в 5 часов, в этом же году. Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа ночи 1942 год. Дядя Леша, 10 мая в 4 часа дня 1942. Мама – 13 мая в 7 часов 30 минут утра. 1942 Савичевы умерли. Умерли все», – писала маленькая Таня. 

Таня осталась одна. В послевоенные годы дневник маленькой девочки стал символом подвига и трагедии Ленинграда и его жителей. 

Но мало кто задумывается о том, что произошло после. Часто упускается из вида то, что дневник ленинградской девочки ценен не только своей глубокой тоской, но и тем, что это обычная для блокадного Ленинграда история. Любой дом или почти любая квартира в блокадном городе могли бы рассказать нечто похожее. В этом и заключается ужас, и это стоит помнить, перечитывая скупые строки. 

У Тани Савичевой были соседи, которые тоже страдали от голода и ежедневно сталкивались со смертью. Когда Таня осталась одна, ее приютила семья подруги Веры Николаенко. Ее потомки сейчас живут в городе Торопце в Тверской области.

В нашей стане, вероятно нет семей, которых бы обошли трагические события войны. Родственники как по отцовской, так и по материнской линии были в блокадном Ленинграде», – поделилась Елизавета Николаенко. 

«Мамину родственницу, когда она была совсем маленькой, эвакуировали по «Дороге жизни» под обстрелами. Сейчас ей уже 92 года. Родственники по папиной линии жили на этаж выше семьи Савичевых. Моей двоюродной тете, Вере Афанасьевне Николаенко, тогда было 13 лет, и она дружила с Таней. В моей семье было не принято обсуждать войну, разговоры на эту тему были редкими и без подробностей. С Верой Афанасьевной я познакомилась уже в зрелом возрасте, всего за несколько лет до ее смерти. История о Тане Савичевой стала для меня откровением, и некоторые детали я узнала только из газет и музейных источников. Возможно, иногда легче открыться незнакомым людям, потому что они уходят, унося с собой часть тяжести, лежащей на душе», – рассказывает героиня. 

В первый день, когда Таня осталась одна, она провела его у своей подруги Веры, которая была на год старше. До блокады девочки дружили по-соседски, но во время этого Вера почти не выходила из дома и не знала, что происходит у соседей. Мама Веры, Агриппина Михайловна, завернула тело Марии Савичевой в серое одеяло, а ее отец, Афанасий Семенович, привез двухколесную тележку. Вместе с Верой они отвезли тело через весь Васильевский остров за реку Смоленку. Таня не могла пойти с ними, так как была слишком слаба.

Вера Николаенко вспоминала, как во время блокады возила на тележке тело, завернутое в одеяло. На Малом проспекте тележка подпрыгивала, и ей приходилось придерживать тело, чтобы оно не упало. Она помнит огромный ангар, куда свозили трупы со всего Васильевского острова, и гору мертвых тел. Там она услышала жуткий стон, и ей стало очень страшно. Трупы хоронили на Смоленском кладбище. Таня, которую они приютили, осталась у них на ночь и сказала, что пойдет жить к тете. Вечером за ужином Таня, съев кусочек сельди, сказала, что «вся пропиталась солью».

«Когда мы ложились спать, она показала матерчатый мешочек, висевший на веревке у нее на шее. Объяснила, что там драгоценности, оставшиеся от отца. Она собиралась менять их на хлеб. На следующее утро Таня ушла. Больше я ее никогда не видела», – сказала Вера Николаевна.

Эвакуация

Таня Савичева отправилась к двоюродной тете по материнской линии Евдокии Петровне Арсеньевой. Она проживала в коммунальной квартире на улице Пролетарской диктатуры. Уходя, девочка забрала палехскую шкатулку, в которой хранились свадебная фата матери, венчальные свечи и ужасные свидетельства – шесть свидетельств о смерти. Евдокия взяла на себя опеку над Савичевыми и их вещами, работая на заводе в полторы смены. Таня к тому времени была крайне истощена и даже в мае ходила в зимней одежде из-за холода. В начале июня Василий Крылов нашёл Таню, и Евдокия отказалась от опеки, чтобы девочку эвакуировали.

Таню оформили в детский приемник НКВД Смольнинского района. 17 июля 1942 года в числе 125 детей девочка прибыла в поселок Шатки, где их определили в детский дом № 48 в поселке Красный Бор и разместили в одном из зданий средней школы на двухнедельный карантин. Таня была единственным ребёнком с туберкулёзом, поэтому она не общалась с другими детьми. Её единственной подругой была медсестра Нина Михайловна Серёдкина. Она старалась облегчить страдания заболевшей девочки. Благодаря её помощи Таня сначала начала ходить на костылях, а потом – держась за стену.

Смерть Тани

В феврале 1944 года раненый брат Тани, Михаил Савичев, вернулся в Ленинград. Он узнал, что она осталась единственной выжившей из всей семьи, и обратился в детский дом. Оттуда пришёл печальный ответ: Таня тяжело больна, у неё энцефалит, и шансов на выздоровление почти нет. Однако этот запрос подарил Тане надежду, ведь она узнала, что её брат жив.

Состояние девочки с начала 1944 года быстро ухудшалось, и 7 марта ее перевезли в дом инвалидов в селе Понетаевка. Туберкулез продолжал прогрессировать, поэтому 24 мая Таню перевели в инфекционное отделение Шатковской районной больницы, где за ней до последнего дня ухаживала санитарка Анна Михайловна Журкина.

Цитата из публикации Новоспасского районного музея:

«Я хорошо помню эту девочку. Худенькое личико, широко открытые глаза. День и ночь я не отходила от Танечки, но болезнь была неумолима, и она вырвала ее из моих рук. Я не могу без слез вспоминать это...».

Таня полностью потеряла способность двигаться, и медсестра Анна Михайловна ухаживала за ней, кормя из пипетки. В июне у нее начались головные боли и пропало зрение. 1 июля 1944 года в возрасте 14,5 лет Таня умерла от туберкулёза кишечника. Санитарка Анна Михайловна ухаживала за её могилой. Позже обсуждалось перезахоронение Тани на Пискарёвском кладбище, но выжившая сестра Нина настояла на сохранении могилы. Нина, считавшаяся погибшей, вернулась в Ленинград после войны и умерла в 2013 году, будучи похороненной в посёлке Вырица. А Михаил в 1944 году переселился в город Сланцы, где умер в 1988 году.

Судьба дневника

Дневник Тани Савичевой, оставленный у тёти перед эвакуацией, проделал долгий путь. Вернувшаяся Нина передала его майору Ракову, и дневник стал частью выставки музея. 

По легенде, он даже использовался в качестве доказательства на Нюрнбергском процессе. Сейчас дневник хранится в Музее истории Ленинграда. Впервые о Тане Савичевой публично заговорили в 1959 году, когда режиссер Ефим Учитель упомянул ее историю в своем документальном фильме «Подвиг Ленинграда». Со временем на могиле Тани был установлен мемориал, а в 2010 году открылся мемориальный комплекс в Шатки.

Фото: МК Тверь