В последнее время в православных кругах Греции и России широко обсуждаются пророчества афонских старцев многовековой давности – освобождение Константинополя, а ныне Стамбула русскими войсками в канун Армагеддона (Конца Света). После чего, как явствует из предсказания, грянет Второе пришествие Христа. Между прочим, повод для подобных разговоров дал сам президент Турции Реджеб Таип Эрдоган, когда вернул статус мечети храмовому комплексу Айя-София.

В Византийской империи здесь располагался самый крупнейший во всём православном мире собор Святой Софии, освящённый и вступивший в строй в самом конце 537 года. После захвата турками-османами Константинополя в 1453 году Византия, рассматриваемая христианскими мыслителями как Второй Рим, сошла со страниц тогдашних исторических хроник.

Турецкий султан-завоеватель Мехмед II нарёк византийскую столицу Стамбулом, а храм Святой Софии обратил в мечеть. Эта православная святыня в мусульманском обличье просуществовала до конца первой четверти XX века, когда по итогам Первой мировой войны 1914-1918 годов ушла в небытие уже сама Османская империя. А возникшая на её развалинах Турецкая республика превратилась в светское государство, отказавшееся от идеологии пантюркистского халифата. Мечеть Айя-София распоряжением первого турецкого президента Мустафы Кемаля Ататюрка превратилась в музей.

Но в июле 2020 года по велению нынешний турецкий лидер, которого за проводимую им политику неосманизма называют Султаном, вернул музею статус мечети. Это вызвало интерес к текстам святоотеческих преданий, в которых говорится о вознесении золотого креста над куполом именно мечети Айя-Софии, а не музея. А значит, по мнению некоторых, теологов и политологов, Армагеддон не за горами.

Здесь стоит остудить некоторые горячие головы от слишком дословного восприятия предсказания.

Русские самодержцы, которые более чем за пятисотлетний период российско-турецких отношений неоднократно могли овладеть Константинополем, но не захватили. Они руководствовались, прежде всего, не религиозными чувствами, а прагматическими интересами защиты своих южных рубежей.

Весть о взятие турками Константинополя (Царьграда как величали его русские летописцы) в 1453 году, болезненно восприняли на Руси, которая к тому времени ещё сама находилась в золотоордынских оковах. Но по мере становления централизованного Русского государства в нём возобладала государственная идеология «Москва – Третий Рим», провозгласившая единую и независимую Россию покровительницей вселенского православия и защитницей всех православных народов. Ведь недаром с конца XVI века, с момента учреждения на Руси патриаршества, среди балканских славян стало массово распространяться народное предание о добром дядюшке Иване, который рано или поздно придёт с севера, чтобы спасти их от турецкого рабства и восстановить порушенные христианские святыни.

Впервые турки и русские столкнулись в 1569 году во время похода турецко-татарского войска на Астрахань, который окончился плачевно для воинства Оттоманской Порты.

Впервые реальные шансы овладеть Босфором стали появляться в период правления императрицы Екатерины Великой. Как известно, во второй половине XVIII века состоялись две русско-турецкие войны, по итогам которых Российская империя прочно стала на Чёрном море, вернув себе Крым и другие причерноморские и приазовские земли, утраченные во время монгольского нашествия на Русь в XIII веке. Тогда же в недрах внешнеполитического ведомства Российской империи, возглавляемого графом Александром Безбородко, родился так называемый Греческий проект, автором идеи которого являлась сама царица.

Суть его заключался в следующем. Императрица Екатерина Великая захотела воспользоваться благоприятной внешнеполитической обстановкой, чтобы окончательно разделаться с турками-османами, вернув их в своё первоначальное состояние до завоевания ими европейских территорий. Тогда в самом конце XVIII века все главные западноевропейские игроки на геополитической карте Евразии, которые могли стать помехой замыслам русской императрицы, оказались втянутыми в водоворот бурных событий революционной смуты во Франции, вырвавшихся далеко за её пределы. И не могли небескорыстно помочь туркам-мусульманам, как они делали это впоследствии регулярно лишь бы досадить России, защищавшей единоверцев от исламских экстремистов и их западноевропейских католических и иудейско-протестантских кураторов.

Поэтому по приказу царицы вооружённые силы Российской империи стали усиленно готовиться к тому, чтобы в один прекрасный момент комбинированным ударом с суши и моря овладеть Босфором, с целью освобождения Балкан и Малой Азии от турецкого владычества и воссоздания прежней Византийской (Греческой) империи, но уже в новом качестве. Она даже одного из своих родившихся внуков нарекла Константином и стала готовить его к тому, чтобы в будущем он смог воссесть на трон в Константинополе, как император восстановленной Византии. В честь дня его рождения по приказу Екатерины Великой выпустили медаль, на которой был изображён храм Святой Софии в Царьграде. А самого цесаревича-младенца с первых дней его жизни окружала греческая прислуга, в том числе и кормилица-гречанка. Но смерть русской императрицы, наступившая в 1796 году, положила конец всем начинаниям Греческого проекта.

Следующий удобный случай подвернулся уже в правление другого её внука, императора Николая I. Начало его правления ознаменовалась целым рядом громких событий международного масштаба, среди которых русско-турецкая война 1828-1829 годов. В ходе её боевых действий русские войск на Дунайском театре военных действий наголову разгромили турок, и, впервые перейдя Балканские горы, заняли Адрианополь (нынешний Эдирне) от которого до Стамбула рукой подать. Турки запросили мира, а русскому императору ничего не стоило, приказать своим войскам напоследок овладеть столицей Оттоманской Порты. Но он этого не сделал. И вот почему.

Дело в том, что к тому времени Оттоманская Порта стала погружаться в пучину затяжного внутриполитического кризиса, на котором захотели погреть руку ряд западноевропейских держав (Англия с Австрией и Францией), чтобы прибрать себе ряд её территорий в бассейне Средиземного моря. Тем более, что в государственном организме империи османов стали проглядываться центробежные тенденции к обособлению её национальных окраин. Особенно это ярко проявилось, когда западноевропейские державы, в первую очередь Англия и Франция, поддержали сепаратистские потуги султанских наместников в Египте, объявивших настоящую войну Оттоманской Порте, в ходе которой наголову разгромили её армию и флот и даже угрожали Стамбулу. В этом случае военно-политическое руководство Российской империи во главе с императором Николаем I приняли решение оказать всестороннюю помощь соседям-османам.

Так как царь прекрасно понимал, что именно законные турецкие власти являются гарантами соблюдения условий Адрианопольского мирного договора 1829 года, согласно, которому турки отказались от Северо-Западного Кавказа в пользу Российской империи, окончательно и бесповоротно признали независимость Греции, обязались предоставить автономию балканским народам и так далее. В то же время императору Николаю I явно не по душе была перспектива появления на месте дряхлеющей Османской империи другого более сильного геополитического игрока, за спиной которого маячили наши заклятые «друзья» Англия с Францией. Тем более что правящие круги «владычицы морей» не признали условий Адринопольского трактата.

Египетские военачальники, одержав целый ряд побед над турками в 1831-1833 годах, явно намеревались в дальнейшем овладеть Стамбулом. На сторону египтян стали переходить не только высокопоставленные султанские чиновники, но и многие войсковые соединения с корабельными эскадрами. В этих условиях царь решил поддержать самым решительным образом турецкого султана Махмуда II. Откликаясь на просьбу турецкой стороны по приказу царя 20 февраля 1833 года вооружённые силы Российской империи, а именно эскадра Черноморского флота под флагом контр-адмирала Михаила Лазарева с десантом на борту в виде частей 5-го корпуса под командованием генерал-лейтенанта Николая Муравьёва  появились на Босфоре. Высадившиеся на азиатском берегу русские войска заняли боевые позиции для защиты столицы Оттоманской Порты и её населения от враждебных действий египетских сепаратистов.

Получив грозное предупреждение, египетский Мухаммед-Али-паша, отступил, не став испытывать свою судьбу. А турки и русские в том же году заключили Ункиар-Искелесийский союзный договор, который в правящих кругах Парижа и Лондона произвёл эффект разорвавшейся бомбы. Более всего неистовствовали англичане. Они сделали всё возможное, чтобы с помощью масштабных провокаций в Чёрном море в 30-е – 40-е годы XIX века развалить русско-турецкий альянс. Тем более, что после того, как сепаратистская угроза миновала, турки явно стали тяготиться союзными отношениями с Россией и ждали лишь удобного предлога для того, чтобы их прервать.

Британские интриги привели к Восточной войне 1853-1856 годов. После её окончания высшее военно-политическое руководство Российской империи приняло к сведению, что все эти славянофильские причитания о кресте на Айя-Софии помимо религиозно-мистического значения не лишены и практического смысла. Это особенно стало понятным под занавес очередной войны с Оттоманской Портой в 1877-1878 годы. Когда русские войска вошли в селение Сан-Стефано (ныне это стамбульский городской район Ешилькёй), располагавшееся в 12 километрах от Стамбула, турки запросили мира на условиях выгодных русской стороне. Но тут вмешались англичане, они ввели свой флот в Мраморное море и грозили России войной, если она не пересмотрит свои, как казалось англичанам, чрезмерные требования. В предвкушении своей доли турецкого пирога их поддержал ряд западноевропейских держав, отчего наша страна могла опять оказаться в изоляции.

Командование русской Дунайской армии в ответ на английский ультиматум хотело оккупировать османскую столицу, но этому воспротивился министр иностранных дел Российской империи князь Александр Горчаков. По его совету император Александр II уступил требованиям «владычицы морей» о чём впоследствии сожалел. Но данный урок западноевропейского коварства пошёл впрок. Дальнейшей период царствования императора Александра III прошёл под знаком подготовки Босфорской десантной операции, идея осуществления которой принадлежала начальнику Главного штаба Военного министерства генералу от инфантерии Николая Обручеву.

По его мнению, дальнейшее развитие Вооружённых сил и военно-промышленного потенциала Российской империи, а также её внешнеполитическая активность должны быть подчинены достижению одной стратегической цели  полному овладению проливами Босфор и Дарданеллы. Был создан броненосный флот на Чёрном море, способный не только уничтожать турок на море, но и эффективно бороться с их береговыми батареями на сухопутье. Там же появились российские судоходные компании, обладавшие тоннажем способным поднять и перебросить по морю за один рейс две дивизии десантных войск с артиллерией и обозами. В Крыму регулярно проводились учения и тренировки войск Одесского военного округа по посадке на суда и десантированию личного состава на необорудованное побережье. В Одессе для этих же целей создали неприкосновенный Особый запас артиллерийских орудий калибра 107 – 280 мм и боеприпасов.

По замыслу генерала Обручева в случае благоприятной внешнеполитической обстановки, исключавшей вмешательство западноевропейских держав в русско-турецкие дела, надлежало высадить на берега Босфора за один рейс не менее одного армейского корпуса, личный состав которого должен был подавить активное сопротивление турок и закрепится там до подхода главных сил десанта. На обоих берегах Босфорского пролива (европейском и азиатском) намечалось установить артиллерийские орудия из числа Особого запаса, а его воды перегородить минными заграждениями, чтобы воспрепятствовать британскому или другому флоту прорваться в Чёрное море.

Так выглядела задумка Обручева по проведению Босфорской десантной операции, которая была вполне реальной, учитывая, что Оттоманская Порта фактически объявила себя банкротом. А османские вооружённые силы находились в упадке и не способны были к какому-либо организованному сопротивлению. Но на рубеже XIX и XX веков вектор геополитической активности Российской империи претерпел существенные изменения и устремился на Дальний Восток. Дабы успокоить британскую сторону, нервно реагировавшую на проходы русских военных кораблей через проливы Босфор и Дарданеллы, император Николай II заверил правящие круги «владычицы морей», что не имеет относительно Оттоманской Порты каких-либо агрессивных планов. Но при этом царь высказал пожелание добиваться дипломатическим путём того, чтобы правовой «ключ» от проливного «замка» имелся и у русской стороны.

Может быть, всё бы и шло своим чередом, но тут грянула Первая мировая война 1914-1918 годов, в которую турки ввязались, выступив на стороне блока Центральных держав (Австро-Венгрии, Болгарии и Германии). И если на ближневосточном театре военных действий против англичан им сопутствовал успех, то на малоазиатско-месопотамском ТВД они потерпели сокрушительное поражение от русских войск. Вот тогда-то и возник в русской Ставке вопрос о проведении Босфорской десантной операции, который поставил перед своими военачальниками Верховный главнокомандующий император Николай II.

Особого энтузиазма среди русского генералитета он не вызвал. Даже нашлось немало скептиков, а то и противников броска на Босфор. Но и они умолкли, когда командующий Черноморским флотом адмирал Андрей Эбергард совместно с командованием отдельной Кавказской армии тщательно спланировал и осуществил увенчавшуюся полным успехом Трапезундскую десантную операцию весной 1916 года. Тогда на малоазиатском побережье Турции неподалёку от порта Трапезунд (ныне Трабзон) десантировались части двух пластунских бригад (1-я и 2-я Кубанские) и двух пехотных дивизий (123-й и 127-й) со всей артиллерией и обозами. Операция прошла, что называется без сучка и задоринки с применением специальных высадочных средств, десантных самоходных барж и ботов, какими тогда не располагал ни один флот в мире. Эта операция вошла в учебники мирового военно-морского искусств, показав всему миру чёткое взаимодействие корабельных и армейских соединений вооружённых сил Российской империи.

И это на фоне неудачного англо-французского десанта в Дарданеллах в конце 1915 – начале 1916 годов. Несмотря на подавляющее численное и материально-техническое превосходство англичан и французов самоотверженно защищавшимся туркам, которыми командовал Мустафа Кемаль-паша (будущий Ататюрк), удалось сбросить наших союзников в море. Поэтому всем стало понятным, что Трапезундская операция – это всего лишь генеральная репетиция броска на Босфор.

Летом того же года Верховный главнокомандующий император Николай II приказал начать подготовку к Босфорскому десанту, который был запланирован на начало 1917 года. Но грянувшая «великая и бескровная» февральская смута поставила на этом жирную точку. Как известно к событиям той цветной революции образца начала XX века оказались причастны спецслужбы Великобритании, правящие круги которой во время про-ведения очередной союзнической конференции в начале 1916 года дали письменное согласие на то, чтобы после войны Босфор и Дарданеллы перешли под русский контроль. То есть, то, чему англичане противились много веков, могло стать их жуткой послевоенной реальностью. Вот они и оказали всемерную помощь думским оппозиционерам и политическим экстремистам всех мастей, вплоть до финансирования протестных акций в Петрограде. И это при том, что некоторые генералы-предатели в Ставке уверили английских дипломатов в неспособности вооружённых сил Российской империи осуществить боевую задачу такого уровня. Трапезундский десант расставил всё по своим местам.

Совсем недавно на одном из политических ток-шоу на телеканале Россия-1 в программе Владимира Соловьёва отечественные политологи в ответ на антироссийские выпады Эрдогана, напомнили ему, что  помнят о Царьграде, который русские не взяли, не потому что не смогли , а просто не захотели.