65 лет назад, 7 ноября 1941 года в Москве состоялся парад войск на Красной площади. Исторический парад, о котором известно теперь, кажется, все, готовился в обстановке строжайшей секретности. Сталин лично предупредил 1-го заместителя наркома обороны маршала Советского Союза Семена Буденного, начальника генштаба генерала армии Георгия Жукова и командующего войсками Московского военного округа генерал-лейтенанта Павла Артемьева о том, что, кроме них, до 6 ноября никто не должен знать об этом мероприятии.

Для всей страны парад стал неожиданным, потрясающе радостным событием. Это был парад хотя и традиционный, но необыкновенный. Парад не только военный, но и политический, парад-вызов, парад презрения к врагу, парад-пощечина: вот вам! Вы кричите о взятии Москвы, а мы проводим свой обычный праздничный парад.

В параде на Красной площади в Москве 7 ноября 1941 года принимал участие и Валентин Патрикеев, проживавший последние свои годы в Ставрополе. Как же попал на парад Валентин Федорович?

- Когда началась Великая Отечественная война, я служил в бухте Находка командиром отделения акустиков на подводной лодке, - рассказывал мне во время одной и з наших встреч полковник в отставке.

- 22 июня после обеда мы вместе с сослуживцами должны были идти в увольнение, но планам нашим не суждено было сбыться… Естественно, мы очень переживали, так как родители, родные и близкие многих из нас, находились на Западе страны. Постоянно терзала мысль, как там они под непрекращающимися бомбежками фашистской авиации.

У нас на Тихоокеанском Флоте все как один подали рапорта о направлении в действующую армию. Все рвались в бой - матросы, прапорщики и офицеры. Получив отказ, личный состав нашей подводной лодки, не долго думая, написал письмо на имя наркома Ворошилова. Коллективное письмо «стоило» нам 15 суток гауптвахты. Да разве это было преградой перед истинным желанием с оружием в руках защищать свою Родину. Написали Верховному Главнокомандующему Иосифу Сталину. Через некоторое время нам сообщили, что для обороны Москвы созданы две бригады морской пехоты. В одну из них – 65-ю я и попал, в которой стал секретарем комсомольской организации.

Для всех нас, отправлявшихся на фронт, это была величайшая радость. Сложность заключалась лишь в том, что с нас сняли морскую форму: переобули в сапоги, переодели в гимнастерки и выдали каски. Начиная с конца октября, мы стали двигаться из Владивостока по направлению к Москве. По тому времени всем воинским эшелонам был зеленый свет.

6 ноября, накануне праздника, мы прибыли в Москву. Тогда и предположить даже не могли, что именно утром этого дня Сталин позвонил Жукову и объявил ему о своем решении провести 7 ноября парад на Красной площади. Личный состав нашей бригады не догадывался о предстоящем мероприятии до последнего момента. Только ранним утром 7 ноября нам дали команду спешиться и пройти по улицам Москвы. Уже после войны я узнал, что аналогичный приказ поступил практически во все части, которые находились в столице или на подступах к ней.

Мы долго шли по московским улицам. Было очень холодно и ветрено, шел густой снег. Когда подошли к Красной площади и вступили на брусчатку, то просто ахнули от удивления. Играл оркестр, а на трибуне Мавзолея стояли Сталин, Молотов, Ворошилов, Буденный, другие руководители страны. Мы рот разинули: как это мы идем, а на нас смотрит сам Верховный Главнокомандующий. Когда мы проходили мимо Мавзолея, то снег на брусчатке, видимо, и от небольшой оттепели, и оттого, что был перелопачен тысячами пар солдатских сапог, - взялся водой, но на это даже не обращали внимания. Когда я увидел совсем близко величественную фигуру Сталина, то подумал, как хорошо, что есть такой человек как он, есть наш народ, который не позволит фашистским захватчикам овладеть родной страной.

Волнение участников парада было настолько сильным, что один из воинов, не доходя примерно 50-70 метров до Мавзолея, поскользнулся и упал. Правда, он мгновенно подхватился, занял свое место в шеренге и взял шаг. Все обошлось. Вы не поверите, но спустя несколько десятилетий, я узнал, что упавшим бойцом, был никто иной, как коренной житель города Ставрополя Георгий Белозубов.

После прохождения, мне как секретарю комсомольской организации разрешили остаться на Красной площади, а попозже, когда окончится парад, вернуться в свою часть. Стоял я у храма Василия Блаженного, или, если совсем точно, у каменного возвышения со ступеньками, откуда в древние времена народу зачитывались царские указы. Был поражен тем, как Красную площадь искусно замаскировали. А вот звезды на кремлевских башнях были без чехлов.

Некоторые воинские подразделения, участвовавшие в параде, прямо с Красной площади уходили на фронт. Запомнилось мне прохождение полка народного ополчения. С виду это было разношерстное и пестрое войско. Одни были одеты в бекеши и шинели, другие – в бушлаты, полушубки, стеганые ватники. Кто был обут в сапоги и валенки, а кто и в ботинки с обмотками. На головах чего только не было: буденовки, папахи, шапки-ушанки, кубанки, треухи, картузы. Из оружия были винтовки вперемешку с карабинами, да еще несколько автоматов, а противотанковых ружей не было совсем.

Позже по площади с железным громыханием, на конной тяге провезли пушки. Иные из них казались прибывшими из другой эпохи – «времен Очакова и покоренья Крыма». Помню, что тогда я сильно удивился, так как справедливо считал, что артиллерия – бог войны. Наверно, то были очень заслуженные пушки, и за выслугой лет им давно пора было на музейный покой. И если они дефилировали, то лишь потому, что все боеспособные пушки нужны, до зарезу нужны были на фронте и не могли покинуть своих огневых позиций.

Затем, к нашей радости, прошли танки, их было много, около двухсот, в том числе немало тяжелых. Разве мог я тогда предположить, что уже через несколько месяцев стану танкистом, и мне потом доведется принимать участие в величайшем танковом сражении на Курской Дуге в качестве командира танка.

К сожалению, тогда на параде я не слышал выступление Сталина, но в тот день его не раз передавали по радио, и когда вернулся в часть, мы с сослуживцами только и делали, что постоянно обменивались впечатлениями. Особую уверенность придавали слова: «Будет и на нашей улице праздник!». Правда, ждать праздник пришлось очень долго, да и сколько миллионов жизней положили, чтобы он наступил! Более шестидесяти лет подсчитывают и никак не могут подсчитать потери…

Несомненно, в дни, когда враг находился в нескольких десятках километров от Москвы, проведение парада было очень рискованным. Ведь если бы немцы узнали о нем, они могли обеспечить десятикратное превосходство наземных и воздушных сил, пронзить, как ударом кинжала, нашу оборону на узком участке и ворваться прямо на Красную площадь. Разумеется, это предположение гипотетическое, однако же, и не слишком. Немцы ведь не раз прошибали нашу оборону своими клиньями за короткое время и на большую глубину. Но на этот раз они удара не подготовили. Их разведка не узнала о готовящемся сюрпризе.

В своей книге «Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира» известный советский писатель Владимир Карпов так описывает день 7 ноября 1941 года:

«Когда начался парад, только в эту минуту была включена радиостанция и пошла трансляция на весь мир. Его, конечно, услышали и в Берлине, и в «Волчьем логове», но все это было так неожиданно, так невероятно, что не знали, что же предпринять. Все боялись доложить Гитлеру о происходящем. Он сам совершенно случайно, включив радиоприемник, услышал музыку и твердую поступь солдатских сапог. Фюрер сначала принял это за трансляцию о каком-то немецком торжестве, но, услышав русскую речь, команды на русском языке, понял, что происходит. Фюрер кинулся к телефону. Он понимал – ругать разведчиков и генштабистов не время, они ничего не успеют предпринять, поэтому позвонил сразу в штаб группы армий «Центр». Гитлер отдал приказ авиации немедленно подняться в воздух и сбросить бомбы на Красную площадь».

Стоит отметить, что из-за нелетной погоды, плотной облачности, немецким бомбардировщикам пришлось лететь по компасу и по расчету дальности. Штурманы тщательно проделали все эти расчеты для точного выхода на цель, но… 25 бомбардировщиков были сбиты на дальних подступах к Москве, а остальные повернули назад.

В эти же минуты Сталин стоял на трибуне Мавзолея и радовался непогоде, которая затрудняла нападение вражеской авиации. Когда снег пошел еще гуще, Сталин усмехнулся и сказал тем, кто стоял с ним рядом:

- Везет большевикам, бог им помогает…».

Парад принимал маршал Советского Союза Семен Буденный, командовал парадом генерал-лейтенант Павел Артемьев. Вопреки традиции на параде произнес речь не тот, кто принимал парад, а Сталин. Именно тогда, во время парада на Красной площади 7 ноября 1941 года Иосиф Виссарионович сказал запомнившиеся всем слова:

«Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!..».

Первый бой для Валентина Патрикеева был уже через два дня под Волоколамском. В самый критический момент моряки не дрогнули: они скинули фуфайки, надели бескозырки, да так и вошли в город.

Защищая столицу под Наро-Фоминском, Валентин Федорович был ранен. После госпиталя его направили в Харьковское танковое училище, оканчивать которое пришлось уже в Ташкенте, по ускоренной программе в сентябре 1942 года. Потом в его фронтовой судьбе были Сталинградская и Курская битвы, освобождение Европы и штурм Берлина.

После войны, в условиях мирного времени, бывший фронтовик продолжал служить с полной отдачей сил. Будучи командиром разведывательного батальона в Ленинакане, он вносил посильный вклад в надежную охрану советско-турецкой границы. Однажды резидент иностранной разведки осуществил переход нашей границы, и потом возвращался на свою территорию. Патрикеев выставил свои секреты и один из нарядов задержал непрошенного гостя. Наградой комбату была медаль «За отличие в охране Государственной границы СССР». В дальнейшем Валентин Федорович стал отличником погранвойск 1-й и 2-й степеней.

Сегодня, я, вспоминая о славном боевом прошлом Валентина Фёдоровича Патрикеева, горжусь, что несколько лет дружил и часто встречался с ним. Горжусь, что и он внес и свою лепту в оборону столицы нашей Родины и, конечно же, что являлся участником исторического парада на Красной площади в Москве 7 ноября 1941 года.