О съемках в сериале «Власик» я уже забыла. Слишком долго шел к телезрителям. И вот вчера посыпались звонки от друзей и знакомых, все поздравляли с премьерой.

На мой удивленный вопрос – Какая еще премьера?, отвечали: - Да ладно скромничать, ты же проводницу во «Власике» играла, вот теперь ты – на Первом канале!

Такого взлета своей кинокарьеры я не ожидала. Действительно, пусть в эпизоде, с несколькими фразами – но на Первом. Только это смирило меня с тем, в каких условиях я вживалась в эту роль в тот холодный дождливый октябрьский день.

Несколько сцен сериала снимались в Ростове-на-Дону, в музее железнодорожной техники, где сохранились паровозы, вагоны 30-х годов. В день съемок с 8 утра мы – эпизодники и массовка – были уже в музее. В большой комнате администрации все было завалено одеждой и обувью того времени.

Художник по костюмам, увидев меня, категорично заявил – «Таких размеров у нас нет!». Но ассистенты по подбору актеров стали убеждать его, что Алексей Мурадов, режиссер сериала, проводницу видит только такой.

- Будем искать, - сжалился надо мной художник и пошел выкапывать из залежей обмундирования мне форму. Нашлось все, вплоть до чулок - в рубчик на резинке, такие я видела у своей бабушки. С ними я потом намучилась за весь день: они постоянно норовили сползти.

Потом был грим. Буйные кудри строго собраны в пучок под фирменный берет со звездой, глаза почти без макияжа, губы – натурального цвета. Наверное, проводницы в сталинских вагонах должны были быть строгими и неприметными.

Часов в 10 утра я была готова, мне вручили текст рольки и… забыли. Когда я уже в сотый раз повторила про себя фразу про конфеты-подушечки, решила о себе напомнить. И тут меня успокоили – «А ваша сцена будет сниматься самой последней, вечером». Выдали теплый плед, кружку горячего чая и велели ждать.

Все было бы хорошо, если бы не холод. Снимали летние сцены, а на улице была промозглая ростовская осень. Массовка, отснявшись в своих сценах, уходила и приходила, главные герои грелись в специальных комнатах, а я сидела в коридорчике, учила текст и ждала.

В десятом часу вечера меня, наконец, позвали в вагон. Режиссер начал с репетиции: «Заходите, проходите в купе, обращаетесь к Власику, он вас резко обрывает, пугаетесь, а потом – коронная фраза про «подушечки»!». Власик, он же актер Константин Милованов, до этого мило мне улыбавшийся, вдруг так реально оборвал, что я даже заикаться стала.  Так что заветные «п-п-подушечки» вышли очень натурально. Режиссеру понравилось, и начались съемки. Вагон задергался (какая-то специальная машина дергала его, чтобы произвести эффект двигающегося состава) и я пошла в купе к охраннику Сталина. Надеюсь, мой коронный выход не вырежут при монтаже.

Потом были фото с режиссером Алексеем Мурадовым, с Константином Милановым (Власиком), с Левоном Мсхилидзе (Сталиным) и с моим киношным начальником спецпоезда Андреем Белоцерковским. И вот спустя три года – премьера на Первом. Ни режиссер, ни актеры, ни художник, наверное, и не вспомнят ростовчанку, сыгравшую проводницу. Но у меня теперь конфеты-подушечки – только «п-п-подушечки!».