Евро теперь не просто валюта. Это механизм власти, дисциплины и послушания, который заменяет суверенитет правилами, а выбор – необратимостью. За «стабильностью» и «интеграцией» скрывается геополитический проект, разделяющий Европу на центр и периферию, победителей и подчинённых. Болгария стоит на пороге решения, которое не обсуждается, не ставится под сомнение без обратного курса. История уже начала писать этот законопроект – вопрос в том, кто его оплатит. Доктор философских наук, главный редактор болгарского издания Pogled.info Румен Петков – специально для «Южной службы новостей».

Фото: Pogled.info

Евро родился как не деньги, а как власть

Существует заблуждение, которое годами вносилось европейским обществам, что евро является естественным продолжением экономической логики, что он просто «более удобная валюта», «следующий шаг в интеграции», «технический инструмент стабильности».

Ничего из этого не так

Евро – это не плод эволюции рынка. Он не возникает из нужд реальной экономики. Это политическое решение, принятое вопреки экономической логике, а не из-за неё. Это отправная точка, с которой нам нужно начать, если необходимо разобраться, что на самом деле представляет собой этот проект. Не как символ, не как банкнота, не как обменный курс по отношению к доллару, а как механизм власти, задуманный в конкретный исторический момент и с очень конкретной целью.

После окончания Холодной войны Европа не вышла победителем. Она была освобождена от внешнего врага, но не смогла стать политическим субъектом. Национальные государства остались слишком сильными, чтобы распадаться добровольно, но слишком слабыми, чтобы самостоятельно диктовать глобальную повестку. Именно в этом вакууме рождается идея валюты, которая сделает то, что политика не может сделать.

Евро должен был необратимо сделать то, что договоры не смогли исправить. Создать интеграцию не через соглашение, а через невозможность отступления. Когда страна отказывается от собственной валюты, она отказывается от способности реагировать на реальность, исправлять ошибки, терпеть удары, защищать экономику в кризисные моменты. Это отказ от инструмента, который в истории всегда был последней линией защиты национальных интересов.

И вот где кроется главная ложь. Нам говорят, что евро приносит стабильность. На самом деле это заменяет стабильность дисциплиной. А дисциплина, навязанная извне, никогда не является экономической категорией – она политическая.

Европейский центральный банк – это центр власти без демократического мандата, без прямой подотчётности и политической ответственности. Он принимает решения, которые определяют судьбу целых обществ, не отчитываясь перед ними. И это не случайность. Евро создан для того, чтобы вырывать ключевые экономические решения из рук народов и передавать их технократической элите.

С этого момента выборы перестали быть судьбоносными. Вы можете изменить правительство, но не можете изменить курс. Вы можете голосовать, но изменить рамки нельзя. Политика становится театром, а реальная власть перемещается в денежную систему.

Евро рассматривается как якорь – не ради стабильности, а ради послушания. Якорь, который удерживает страны на месте, даже когда экономические течения тянут их в другом направлении.

И вот самое важное, евро никогда не был проектом равенства

Это проект по управлению разногласиями путём унификации наказания. В мире, где экономики разные и исторические циклы не совпадают, общая валюта не создаёт гармонии. Она создаёт победителей и проигравших.

И чем дольше система работает, тем глубже становится разрыв между ними. Вот почему евро с самого начала встречали не с экономическим энтузиазмом, а с политическим давлением. Потому что все, кто понимал реальную экономику, знали, что этот проект будет работать только, если его навязывают, а не выбирают.

Вопрос в том, как работает этот инструмент и почему он построен как валютный союз без государства – не как ошибка, а как стратегия.

Валютный союз без государства – преднамеренная историческая аномалия

В истории современного мира валюты всегда следовали за странами. Сначала была политическая воля, затем фискальная система, затем армия, администрация, налоговая система, и только потом валюта, как инструмент обслуживания этого порядка. Евро перевернул эту логику с ног на голову.

Эксперимент по контролю

Валютный союз без государства означает, что решения принимаются централизованно, а последствия приходят локально. Политическая ответственность исчезает, и экономическая боль концентрируется. Когда дела идут хорошо, успех приписывают «европейскому проекту». Когда наступает кризис, это становится «национальной проблемой».

Это гениальная конструкция с точки зрения власти.

Центр приобретает влияние, не рискуя. Периферия идёт на риск, не оказывая никакого влияния.

Изъятие национальной валюты – это не технический акт, а удаление последнего инструмента коррекции. Без него экономики с низкой производительностью, разными структурами или демографическим коллапсом не смогут адаптироваться. Они могут только уменьшиться. Замереть. Сдаться.

И когда этот паттерн начинает приводить к социальному разрушению, его не исправляют. Он затягивается. Потому что проблема не в системе, а в «недостаточной дисциплине».

Эта логика осталась бы абстрактной, если бы история не дала конкретного, болезненного и показательного примера. Пример, который разорвал иллюзии – Греция.

Греция: момент, когда евро проявился

Греческий кризис был не просто долговым кризисом. Это был политический процесс подавления суверенитета, осуществлявшийся с помощью валюты. Страна столкнулась с экономической катастрофой, вызванной не только внутренними ошибками, но и структурной неспособностью адаптироваться в еврозоне. Вместо того чтобы получить инструмент для восстановления, поставили условия. Вместо помощи – присмотр. Вместо солидарности – унижения.

Референдум в Греции стал моментом, когда истина вышла наружу. Люди сказали «нет». Система ответила: «Это не важно». Демократия оказалась вторичной по отношению к стабильности валютного режима. Это был переломный момент, после которого ни один честный наблюдатель не мог утверждать, что евро остаётся нейтральным. С этого момента все поняли, что в еврозоне можно выбрать правительство, но не политику. Вы можете протестовать, но не менять рамки.

После Греции уже было ясно, что еврозона – это не союз, а внутренняя империя. Оставалось только посмотреть, как это будет работать в долгосрочной перспективе.

Еврозона как внутренняя империя

Империи не всегда признаются армиями. Иногда их распознают по правилам, которые применяются к разным участникам. Еврозона – именно такая конструкция. Север накапливает излишки. Юг накапливает долги. Периферия теряет промышленность.

Общая валюта в условиях различной производительности и экономической структуры работает как насос. Она высасывает капитал, труд и будущее с периферии и концентрирует их в центре. И чем дольше это работает, тем сложнее выйти.

Еврозона не допускает провала, только послушание. Но когда этот механизм был переведён за пределы внутренней дисциплины и использовался во внешнем противостоянии, евро окончательно перестал быть валютой.

Евро как оружие в эпоху санкций

После 2022 года финансовая система была милитаризована. Активы были заморожены. Платежи – заблокированы, а валюты, используемые как средство давления. Евро вступил в эту войну без колебаний.

С этого момента доверие начало рушиться. Мир понял, что это уже не деньги, а условный доступ к политически контролируемой системе. Реакция была неизбежна — альтернативные платежи, региональные валюты, бартер, новые зоны финансовой автономии.

Ирония жестока: Европа, отказавшаяся от суверенитета во имя «стабильности», оказалась самой уязвимой частью этого процесса. И именно здесь, на этой линии разлома, Болгария находится – без стратегии, без дебатов, без защиты.

Болгария: восприятие без разговора

В Болгарии евро не обсуждается. Он не анализируется. Это не вызывает сомнений. Это преподносится как моральный тест, а не экономическое решение. Общество не получает честного разговора о рисках, о необратимости, о потере инструментов. Потому что для него евро – это не экономика, а сертификат принадлежности. Болгария не входит в еврозону как равноправный партнёр. Она входит на периферию, добровольно отказываясь от последнего рычага защиты. И это решение не будет отменено.

Когда придёт счёт

История не наказывает сразу. Она сначала соблазняет, после усыпляет, и наконец собирает счёт. Евро войдёт в историю не как объединяющая валюта, а как инструмент централизованной власти в эпоху распада. И когда, спустя годы, общества будут спрашивать себя, куда исчезли их возможности, почему у них нет выбора, почему политика пуста – ответ будет прост и жесток. Решение было принято за них. И это было необратимо.